Сеньор Джино (restored version).

Уже месяц мы мотылялись по дорогам Италии, встречаясь с абсолютно разными людьми, задавая им тонну вопросов. И все для того, чтобы сделать получасовую программу на тему «Италия глазами итальянцев». За этот месяц мы выпили целую ванну вина и съели столько разновидностей пиццы и пасты, что стали невольно сомневаться в том, что где-то в нескольких тысячах километров от этой страны есть дом, а в нем холодильник с замутневшей банкой малосольных огурцов и кастрюлькой со щами. Казалось, что пельмени с бумажной начинкой и сосиски, вне зависимости варите ли вы их, жарите или употребляете сырыми, не меняющие свой вкус - все эти деликатесы, сотворенные по принципу «за копейку килограмм», все это было в какой-то другой жизни. Но только не в этой, где день начинался с фриттаты с тремя видами сыра, брускетты из чиабаты, украшенной ветчиной или моцарелой. А кофе...
Зал кондитерской был не больше гостиной в среднестатистической московской однушке. Стены зашиты панелями ореха, но безжалостное солнце сделало свое дело, и лаковое покрытие, некогда самолюбовавшееся в своем глянце, превратилось в мутную вуаль, придающую стенам сероватость . Вдоль стены раскинулась витрина, заполненная кондитерской снедью. Корзиночки с кусочками фруктов, залитых прозрачным желе, трубочки, обсыпанные сахарной пудрой и какао-порошком, креманки с пудингами, украшенные половинками грецкого ореха, горки разноцветного мармелада и огромные самородки шоколада. Оставшееся свободное пространство занимали внушительных размеров кофейный автомат, способный напоить за раз целую роту карабинеров, и три столика, застеленных красной клеткой скатерти да несколько венских стульев времен правления Франко. Под потолком лениво покачивался вентилятор.


- Сеньор Джино, если Вы готовы, то мы могли бы начать, пока в вашей кондитерской еще остался хоть один глоток воздуха.


- Да уж это Вы в точку сказали, - засмеялся Джино, - мой магазин не рассчитан на такую толпу зевак. Но в наших местах, знаете ли, редко встретишь Спилберга или Скорсезе, вот и сбегаются попялиться на любого приезжего, как на явление Христа. А если уж у приезжих такие камеры, как у Вас, и эти длинные микрофоны, то можешь быть уверен, что половина городка достанет из своих сундуков лучшие тряпки и будет мозолить вам глаза, стараясь громче всех хохотать и махать руками. А вдруг попадет в камеру, а потом еще и увидит себя в кино. О, если такое случится, можно будет целый месяц хвастаться всем и вся. Так что, тут ничего не поделаешь, хоть перестреляйте их, а они все равно никуда не уйдут.


- Ок, сеньор Джино, скажите, Апулия - традиционный регион для Италии, или в нем есть отличие от других районов?
- Матерь божья, Гаспаро, ты слышал? Они считают, что наш Бари - это какой-то регион Италии. Уважаемые мои, я так вам скажу. В Италии нет регионов, районов, штатов, или чего там вы еще напридумывали себе в своих путеводителях. Есть Апулия, и это и есть Италия. Понимаете? Италия - это Апулия. Все, что может быть по-настоящему итальянским, это либо выращивается здесь, либо готовится здесь, либо родится тут, в Апулии.


- Но, сеньор Джино. Мы начали свое знакомство с севера страны, побывали в Вероне, любовались красотами Венеции, пробовали тосканские вина. И разве это все не Италия?


- Вы, еще сейчас скажите, что и Неаполь - тоже Италия. Я так Вам скажу, отправляйтесь в Рим, заберитесь в самый центр на площадь Венеции, закройте глаза и вдохните. Глубоко вдохните.


- И что произойдет?


- Да в том-то и дело, что ничего. Ничего, Вы просто почувствуете запах обыкновенного города, запах такой же, как в Нью-Йорке или Лондоне. И где же тогда Италия, скажите мне? Нет там Италии. Она вся здесь. Выйдете на набережную и за минуту пропитаетесь йодом, растворенным в нашем воздухе. Возьмите корзинку с фокаччей, виноградом, сыром и отправляйтесь в сосновый бор. Через час Вы будете пьяны от воздуха так же, как от бутылки Вальполичелы. А наши поля, золотые от ржи? Спросите у любого, есть ли где-нибудь такие поля с рожью? И пусть мне никогда не есть пасты, если где-нибудь на земле есть еще такая красота.


- Ну хорошо, сеньор Джино. Мы понимаем, что Вы родились в этих краях, и как у нас дома говорят, «каждый кулик свое болото хвалит», но ведь и другие земли итальянские тоже обладают своим шармом и колоритом.


- Не знаю, что там у Вас говорят, и что думают об Италии. Для нас все давно уже предельно ясно. Венеция, Флоренция и даже Рим - это, конечно же, красивые города, но вот что я Вам скажу, все эти города - это красивые пуговицы на камзоле Италии, а что под ним, где скрывается сердце? Не знаете, а я Вам скажу. Когда итальянцев спросили, где может находиться сердце Италии, то они назвали не Рим, и не другой город. Они сказали, сердце Италии здесь, в Апулии, в аббастве Пульсано, что на мысе Гаргано в заливе Манфредонии.


- Позвольте, но ведь даже ваша кондитерская носит название «Венеция и Доната», значит, Вы признаете, что кроме Апулии есть и другие, символичные для Италии места?


- Венеция - это так, для туристов. Их хоть и немного в наших краях, но они все словно помешаны на этих названиях. Назови кафешку как-нибудь «Римское подворье» или «Маски Флоренции» - и все, можешь спать спокойно. Туристы, как мухи на  мед, будут слетаться на чашечку кофе.


- А Доната?


- Доната - это имя моей матушки. Спросите любого, и каждый Вам скажет, что сеньора Доната была золотой женщиной. Я просто обязан был в название кондитерской добавить ее имя. Во-первых, потому что ни одна тень колизея не  сравнится с тенью от ее ресниц, никакой отжим оливки не сравнится с чистотой крови этой женщины; а во-вторых, когда я делаю новую начинку для канноло или решаю добавлять, или нет Марсалу в очередную порцию бривиди, я всегда хочу знать, что она тут, рядом со мной. И я всегда спрашиваю ее, как тебе, мамочка, эта фисташковая кассата? Думаешь, им понравится этот новый вкус? Поэтому я и написал ее имя на вывеске, чтобы знала Венеция, к какой красоте должна она стремиться.


- Ну хорошо, сеньор Джино, а как Вы относитесь к мнению, что итальянцы очень шумная нация?


- Да, тут я с Вами соглашусь. Со стороны, может и кажется, что мы излишне шумим всякий раз по делу и нет. Но нас на то вынуждает ряд причин. Вот представьте себе, что день закончен и отправляясь спать вы шепчете свою молитву, благодаря небеса за прожитый день, и просите не забыть о милости на следующий. Сладко засыпаете. А проснувшись, узнаете, что бразильцы обыграли нас в футбол.  Матерь божья. Вы понимаете, что там наверху, вас не услышали. И вот так мы вынуждены всегда говорить громче обычного. Хочется просто быть уверенным в том, что небо нас слышит.


- А насчет беспечности итальянцев у Вас тоже есть своя теория, сеньор Джино?


- Была в наших краях такая история. Явился к нам как-то монах, вознамереваясь вести образ жизни созерцательный, отказывая себе во всем излишне земном. И конечно же, не смог. И никто не сможет. Наша земля так благодатна своими дарами, что даже камень - и тот сошел бы с места, чтобы отведать ндундери с рикоттой и базиликом, которую готовят специально к празднику Святой Трофимены, запивая пасту вином «Алецио» или «Копертина». Весь образ жини у нас тут располагает к беспечности, и знаете, нам это нравится.


- Хорошо, сеньор Джино, а что бы Вы сказали тем, кто собирается посетить Италию.


- Я бы сказал им, что мир большой и много мест на земле достойных того, чтобы их посетить. Но если Вы мечтаете однажды проснуться от легкого свежего дуновения ветерка из открытого окна и, зажмурившись от удовольствия, лежать и решать, отправиться ли Вам на море. Или сначала заглянуть в царство оливок и отведать какой-нибудь новый сорт из более, чем полусотни видов. Или прогуляться в Альберобелло и посмотреть на домики трулло. А может быть, Вас потянет к Богу, и Вы отправитесь в церковь святого Николая Чудотворца с тем, чтобы прикоснуться к его мощам. Да что перечислять, лучше всего скажет об этой земле её желание подружиться с тобой, здесь любят то, что имеют и стремятся этим поделится и, знаете, нам нравится наша Италия. Апулийские города искусств не претендуют на бесполезное сравнение с обилием архитектуры и живописи Рима, Венеции и Флоренции, но предлагают путешественнику собственное своеобразие, города - рассеянный музей под открытым небом, вот что такое Апулия, вот что такое настоящая Италия.


- Спасибо, снято!


- По-вашему - это конец, мы, апулийцы, считаем, что дело только тогда можно считать завершенным, когда съедены все Орикьети и выпита последняя бутылка Примитиво.  Эй, Гаспаро, надеюсь столы накрыты для наших друзей?