Домик Шарлотты

Национальный парк Амбосели

Поездка в Африку ломает привычный ритм путешествий. Эмоции встряхиваются, мозги переключаются, у организма, порой, захватывает дух в прямом и переносном смысле. Здесь достопримечательности не ждут тебя, прикованные к фундаменту, а бегают и прыгают по саванне. Иногда – через твою машину или голову. Только успевай вертеться и фотографировать. Обещания турагентов того, что одна-две недели на сафари изменят твою жизнь, на поверку оказываются преуменьшением.

В саванне невозможно оставаться отстраненным туристом-наблюдателем. Жизнь по первобытным правилам проходит так близко от тебя, что втягивает в свой интерактив. В результате, в Африке меняешься сам. Всего за несколько дней и ночей в африканском буше природа легко и мощно переводит тебя в режим повышенной активности всех пяти, а если повезет, то и шести, чувств. И не быть тебе прежним после того, как впервые услышишь рёв льва, зажмуришься от вспышек вечерних молний над Килиманджаро, искупаешься под лесным водопадом, восхитишься грациозностью бегущего жирафа.

В моих историях не будет хронологии и дневниковых событий. Всего несколько иллюстраций из жизни на сафари, достойных звания баек, потому что они подойдут для рассказа у костра в хорошей кампании. От Африки ожидаешь приключений, и она идет тебе на встречу. Так или иначе.

Коттедж в лодже национального парка Амбосели, прозванный Домиком Шарлотты из-за его обитателей

История первая, зловещая: ДОМИК ШАРЛОТТЫ

«Если вы чего-то боитесь, начните писать именно с этого места», - советовала Астрид Линдгрен. Я увидела его сразу, как только вошла в дом и включила свет. Он застыл на стене над зеркалом, и я подумала, что если хотя бы одна из его восьми лапок – каждая толщиной с мой указательный палец – шевельнется, меня стошнит. Арахнофобия не имеет ничего общего с визжанием по поводу паучков в ванной. Иррациональный ужас, от которого ты цепенеешь, когда видишь паука, и отключение способности влиять на ситуацию – вот с чем приходится справляться на деле.

1/3

Домик в национальном парке Амбосели отвечал моим представлениям о скромной королевской резиденции. Огромная спальня с фигурными окнами и широкими кроватями была колоритно отделана полуобработанным полированным деревом. К ней примыкала туалетная комната с большим круглым душем, как в лондонском «Савойе», ванной из желтого мрамора и прочим нужным оборудованием. Веранда с шезлонгами выходила на путь к водопою, по которому шныряли туда-сюда слоны, зебры и жирафы. Интерьер «лесной избушки» дополняли резные сундуки, столики и зеркала в деревянных рамах. В шкафу маячили халаты, на полочке в ванной – мыло с шампунем.

Неожиданно и шикарно. Общее великолепие венчала коническая крыша из тростника с перекрытиями. Аутентичненько.

Селфи - в поисках лучшего ракурса для такой красивой спальни. Здесь виден пресловутый тростниковый потолок.

Тростниковые и соломенные крыши – как отели класса люкс для пауков. Чем больше тростника, тем разнообразнее и многочисленнее популяция живущих в нем восьминогих монстров. Это относится и к зонтикам на пляжах, и к охотничьим «дворцам» в буше.

Арахнофобам тростник противопоказан. Компромиссный выход – москитная сетка над кроватью.

До отъезда на сафари я заметила норки, вырытые по периметру дома, некоторые из них затягивала паутина. В одну такую нору можно было затащить мелкого суриката, поэтому я исследовала свое жилище на предмет наличия нежеланных гостей и доступности. Никого. Если не считать крошечного дохлого паучка, висящего в коридоре, в теремке, похоже, я была одна. Одно из фигурных окон в ванной комнате вместо стекла закрыли прочной москитной сеткой, но в самом ее низу кто-то проковырял дыру диаметром сантиметров десять. Береженого бог бережет – я заклеила дырку широченным пластырем, довольно оглядела свои хоромы и со спокойным сердцем отправилась на фотоохоту.

Газель Томпсона, мама-бабуин с детенышем, буйвол и бегемот в одном болотце, страус, гиена

1/5

День промчался, полный встреч с животными! Семьи слонов, бегемоты, буйволы, антилопы разных видов, цыганистые бабуины и, как у Гумилева, изысканные жирафы. Ночь случилась за двадцать минут. Только что мы видели оранжевое солнце, и вот уже небо черным-черно, а звезды такие большие, яркие и низкие, что хочется протянуть руку и погладить Млечный путь.

Маленький слон на большой равнине, зебры, семья бегемотов, шакал, слоны

1/5

От ресторана к домику, по тропинке через буш, меня провожал вооруженный воин из племени масаи. Темень стояла такая, что я с трудом различала кусты вдоль дорожки на расстоянии метра от нас.

Правило безопасности: ночью по территории лоджа можно передвигаться только с охраной. Чтобы позвать на помощь из дома, нужно посветить, как Бэрримор, фонарем в окошко или, если есть возможность, выйдя на крыльцо. Ни в коем случае нельзя отходить от дома и рыскать по бушу самостоятельно.

Около полуночи по всему лоджу отрубается электричество. Можно пользоваться фонариками или свечами, телефон и интернет не работают.

Масаи убедился, что я зашла в дом и заперла дверь, и через секунду исчез в ночи. Его поглотила тьма, а меня, как только я обернулась, сковал ужас. Энтомологи утверждают, что чем пушистее паук, тем он менее агрессивен и, следовательно, не так опасен. Хитиновый панцирь и лапки моего визави припорошил еле заметный ворсик, как у бархата или качественной черной замши. Чудесно. Орать я была не в состоянии, просто выругалась.

Однако сюжет развивался. Паук на стене не скучал в одиночестве: с тыла к нему подкрадывался геккон длиною в локоть. Включенный свет заставил их обоих замереть в немой сцене «Годзилла атакует Кинг-Конга».

Примета: чем больше ящериц в вашем жилище, тем больше в нем вкусных насекомых и пауков. Размер охотников прямо пропорционален размеру добычи

Один из гекконов в лодже Амбосели. Сделать фото паука я органически, физически - и как угодно - не смогла! Было не до того. А героя-геккона успела снять только на планшет, поэтому его картинка получилась размазанной. Геккон на этой фотографии очень похож на того, который сторожил мой покой ночью.

Дерзкий геккон явно задумал попировать, но я не могла рассчитывать только на него. Если паучина окажется проворнее, то он или убежит, например, ко мне под подушку, или убьет ящерицу, а затем начнет знакомиться со мной. Не двигая головой, я посмотрела на часы: через двадцать минут выключат свет.

Телефон на тумбочке слишком далеко, мобильник в чемодане, зато со мной фонарик. Предельно медленно, не отрывая глаз от парочки на стене, я тихонько открыла дверь, сделала пару шагов на улицу и замахала в темноту фонарем. Скоро сказка сказывается, как говорят бабушки-масаи внучкам, сидя перед камельком в хижине из навоза. А вот доблестный воин туземного племени ко мне на помощь не спешил. Пока геккон держал паука на мушке, я прыгала на крыльце, истошно мигая фонарем в сторону административного здания.

Еще одна из характерных ящериц - жительниц лоджа в Амбосели

Идти по темной тропинке одна не решалась – вдруг наступлю на хвост льву или наткнусь на слона? Прошло несколько вечностей, когда впереди замелькали красные одежды: масаи мчался ко мне с ружьем и с палкой.

За следующую сцену прошу прощения, ее лучше не читать, если вам по душе паукообразные.

- У меня посетитель, - объяснила я и показала на стену. – Вы не могли бы его убр…
Молниеносное движение прикладом ружья – и куски паука упали на пол. Мы с гекконом одновременно сглотнули.

- Он что, опасный?
- Теперь нет! – улыбнулся масаи и кивнул в сторону ящерицы: – Этот тоже?
- Нет! Это мой друг.

Масаи расхохотался и принялся тщательно осматривать, уголок за уголком, все помещения в доме. Второй паук прятался в складке занавески около веранды. Он был гораздо меньше, сантиметров семь в диаметре, с острыми лапками и блестящим брюшком. Масаи ловко схватил его и вынес на улицу. Бережет, значит, природу. Геккон разочарованно пополз вверх по балке – исследовать залежи тростника. Я обратила внимание, что пластырь, который закрывал дырку в оконной сетке, отклеен и лежит рядом на столике. Трясущимися руками приклеила его обратно. Держится.

Гиппопотам и венценосные журавли, малютка-бабуин, буйвол, пернатая гостья на моей веранде, семья слонов

1/5

Масаи пожелал мне спокойной ночи, посоветовал прыскать на пауков средством от насекомых и снова бесшумно исчез. А через три минуты погас свет. Я успела укрыться с головой одеялом и мысленно призывала всех гекконов Кении на ужин в свой домик: «Самые сочные паучки! Лучший ресторан в Амбосели!» На следующий день, пока я резвилась на сафари, в домике провели специальную обработку, и больше никто страшный меня не беспокоил. Правда, ящерицы по-прежнему бегали по стенам и крыше, и я понимала, что «ресторанчик» прикрывать рановато.

И каждый вечер, заходя в ванну, я опять приклеивала к сетке пластырь, который днем кто-то отклеивал и аккуратно клал на стол. Смысл этих манипуляций так и остался для меня загадкой.

На сём я прерываю дозволенные речи, и в следующих байках расскажу о львице – одинокой охотнице - и других львах Масаи-Мара, о разборках на дороге между слонами и туристами, о том, как ко мне посватался сын вождя масаи, и о других кенийских приключениях и встречах.

Львица-охотница; масаи; слоны, атакующие автомобили

1/3